Цутла в этот вечер спокойно колесил по полю, внимая грамотно организованному и гулкому в ушах встречному ветру, не забывая поражаться небывалым красотам здешних пейзажей и небес. Вообще-то он был водовозом, вот только возил воду не абы какую, а святую, без которой ни одно дел обходиться не может. То, что вода святая, Цутла не сомневался, равно как не смел он сомневаться и в существовании Бога, чей личной собственностью, по сути, вода эта и являлась. Отличить обычную воду от святой не просто, а элементарно. Простая вода - она прозрачная. Бывает слегка мутная, сероватая, иногда даже ржавая, но ржавчина с осадком есть неотъемлемый атрибут и любой просроченной святой воды. Суеверные люди думают, что она не бывает святой и чудодейственной, а самая простая вода это. Но Бог не одобряет их глупостей или сомнений в вере, он просто указал нам, дотоле неразумным и блуждавшим впотьмах, как именно нужно жить, чтобы быть счастливым, и мир возрадовался, и мир охотно внял словам Его.
Цутла достал амфору со святой водой и посмотрел на просвет: жидкость то становится зеркальной, то вдруг блёклой и практически непрозрачной, отсвечивая, будто хрустально чистые глубины озера в летний полдень, то вдруг расходясь подобием клубящихся узоров грозовых туч. Если посмотреть на движущиеся в океанской пучине косяки рыб, поворачивающихся то правыми, то левыми серебристыми боками, то можно увидеть, пожалуй, нечто подобное. Только вот рыб в святой воде не было, а Бог был, разумная, добрая и всепрощающая частичка Бога. И Он являл и разделял беспредельную радость и зашкаливающую святость с каждым, кто лицезрел эту величественную сцену вечной жемчужной пляски святой воды.
Давным-давно, ещё до нынешней эры, люди верили в разных богов. Были среди них и солнечный Зороастр, и мудрый проповедник Магомед, и идущий путём сердца во имя избавления от страданий Гаутама, и около полутора тысяч богов восточной страны восходящего солнца, даже тройной бог на букву “Х”. Водовоз не помнил имени бога на букву “Х”, но знал точно, что букв в его имени было больше трёх. Но время шло, мгновения сменяли мгновения, накапливаясь в целые века. А потом ... А потом люди отвернулись от своих предыдущих богов, так ни разу никого из них и не увидев. Зато присутствие истинного Бога, активно принимающего участие в жизни каждого, дарующего свою благодать и помогающему всем от мала до велика, стало настолько очевидно для любого человека, что находилось очень немного безумцев, еретически и критически посмевших отрицать повсюду исходившую от Него благодать и сострадание.
Большинство из сомневающихся были наказаны праведным гневом Его, ибо суров и справедлив Бог для тех, кто осмелился сомневаться в Нём, равно как и в величии и чистоте помыслов Его, неподвластных человеческому разуму, скудному и тусклому по сравнению возможностями Бога никого не обделить вниманием, обо всех всё ведать и помнить так, что некуда скрыться от всевидящего ока Его, так что даже и помыслить о том, чтобы пытаться избежать всепроникающей справедливости Провидения означает уже отклониться от твёрдой веры в Него и впасть в опасную для спасения души и тела ересь.
Сначала люди стали доверять нашему единому Богу - они только использовали Его, обращаясь к Нему за помощью и никак не отвечая Его непогрешимости в благодарность за оказываемое Им содействие своим служением и беззаветной непоколебимой преданностью. Нет, люди продолжали молиться, восхвалять и превозносить, видя сакральные сны, своих старых богов, у кого уж какой был, или же не было никакого. Хотя уже в то время стало очевидным, что именно Единый помогает человечеству, открывая людям знание и утешая в трудный час, и заслуги Его действительно можно было однозначно увидеть, дабы уверовать в нисходящее от Бога великое благо, хоть в те времена он и не был столь безгранично силён и повсеместен, как сейчас, а только взрастал, чтобы закономерно принять всё человечество под заботливую опеку.
Со временем очи людей разверзлись и узрели они, какую чудодейственную силу таит в себе истина Божественного истока, взрастающая из года всё более и более, и тогда, коленопреклонённые в своём чарующем озарении, они отринули всех своих старых божеств, ставших отныне достоянием истории, ибо люди окончательно убедились, что блага, даруемые их новым источником норм и правил морали, целей и уверенности, воистину уникальны и многажды превосходят те возможные чудеса, что, по легендам и священным писаниям, творили их старые божества, чьё присутствие в последние времена что-то совсем уж стало незаметным.
Не менее полутора сотен лет потребовалось землянам, чтобы стать единоверцами на всей планете - срок неописуемо короткий, учитывая, что ничего подобного не происходило прежде даже за тысячи лет. И на Земле наступило исконное Царствие Небесное. Святая вода стала мерилом благодати и главной ценностью на планете. Эссенция святого духа, что содержится в ней, одаривает преданных своих служителей небывалыми способностями, исцеляет хворых, веселит безутешных, а каждый человек, воскресший от святой воды, уходит в вечное служение Богу в монашескую общину санктуаров, ибо постигшие на том свете сущность Господа нашего всемогущего перестают интересоваться делами светскими. Практически, стать санктуаром - это известная, обязательная и почётная судьба каждого верующего после смерти. Исключение составляют лишь отрёкшиеся от слова Господня и мудрости Его, ибо гнев божественный бывает столь же безграничен, сколь и милость его: от прогневавших Бога не остаётся даже останков, возрадовавшие же Его рабы Господни навсегда увековечиваются в своей святости и непогрешимости после смерти.
Санктуарий трудится неустанно, они все - настоящие специалисты в каждой из областей жизни, поскольку пережили смерть, а оттого и суть жизни постичь сумели, святой же дух отныне поселяется в них, делая санктуаров практически бессмертными. На Земле ещё много веков назад с приходом новой мировой религии, действительно охватившей весь мир - и Старый свет и Новый, в одночасье прекратились все войны и просто вооружённые столкновения, исчезли бедность и болезни, остановилась борьба за существование, людям больше незачем стало делить планету на государства и конфедерации, подробно лоскутному одеялу не называть эти клочки земли странами, люди стали счастливы, спокойны и самодостаточны, ведь всё, что было нужно человеку для существования, стало теперь отныне и во веки веков у человека в достатке.
Если же человек оказывался глуп настолько, что и в изобилии грустил и предавался мрачным мыслям, то повсеместная святость, нисходящая на него отовсюду, исцеляла раны не только телесные, но и душевные, создавая уже внутри каждого из людей лечебные микстуры и снадобья, делающие любого человека спокойным и уравновешенным, счастливым и восхищённым чудом своего существования, становясь всё более и более беззаветно преданным Всеединому божеству и даруемому благословлению. Каждый год человечество лишь непорицаемой волей Господней собирает невероятный урожай с посевов на полях, скот на фермах растет и жиреет, а всю работу взяла на себя отшельническая община санктуаров, которых год из года становится всё больше и больше вместе с постепенно умирающими и в обязательном случае воскресающими людьми. Поэтому-то смерть, что в старину воспринималась как горе, отныне стала радостью - каждый на Земле живёт теперь лишь ради того, чтобы умереть - ведь это означает перестать пользоваться плодами чужих трудов и начать приносить пользу всему человечеству в идеальной манере под крылом руководящего света Господа.
Но нет, не было и не будет ничего хуже для современного гражданина Земли, нежели праведный гнев Господень, ибо, как уже было оговорено, страшен гнев сей бывает и непредсказуем. Одним радужно-безоблачным далёким днём в детстве Цутла Зусел стал свидетелем одного случая, который до сих пор никак не шёл него из головы: на площади города, откуда Зусел был родом, завёлся безумный богохульник, выкрикивавший день изо дня богопротивные речи во всеуслышание правоверных прихожан храма Единого. Поначалу еретик за речи свои едкие и лживые точно чистый яд змеи, бывал не раз бит монахами-санктуарами, но затем в один из таких погромов, руководимых свыше Божьей волей, живущей в Санктуарии, богохульник свершил уж совсем страшное дело: он поднял руку на одного из нападавшего на него с топором санктуара, святого человека, одно прикосновение к которому считается непростительным для верующего святотатством. Монах тогда выронил топор и, испустив дух повторно, почти моментально обратился в булькающую лужу какой-то чуть серебрящейся слизи, впитавшейся сквозь асфальт в землю уже спустя мгновения.
А после побоища безумец-проповедник принялся бахвалиться, что очистил планету от ещё одного мертвеца, он принялся учить народ, что слепая вера и умение размышлять - вещи несопоставимые, и что следует отказаться от служения каким бы то ни было божествам, дабы думать своей головой, а не чужой, и чувствовать то, что должно ощущаться, а не то, что кем-то заложено в ощущения и положено чувствовать. Учил безумец и тому, что смерть санктуара - дело угодное цели общечеловеческой, и уничтожение слуг Господних - не грех, но благо, обретение телами давно почивших людей заслуженного ими вечного покоя, тогда как жизнь санктуара - истинная хула на светлую память покойных, а потому делу человеческому противная. Рассказывал проповедник и о том, что каждый из рабов Божьих - и впрямь раб и есть у выдающего себя за божество повсеместного чуждого людям разума без жизни, превосходящего человеческий разум в миллионы раз по своим возможностям.
Долго этот человек взывал к народу, но мало кто пожелал слушать речи умалишенного. Еретик ругал Всевышнего за то, что тот лишает людей их собственных жизней, отслеживая возникающие у людей эмоции и вмешиваясь в них, говорил, что Бог наш единый на земле под землей и на небесах подобен, в самом деле, осьминогу или пауку со множеством лап и глаз, ушей, мозгов, а орудием и представительством Его является Санктуарий, который и вовсе лишён любых человеческих черт, как и сам Господь наш. Сумасшедший, то ли прозванный в народе Чарбалдак Клуе за свою неустанную потешность, то ли называвший так сам себя, утверждал, что не только постиг естество Бога, существующего в мире лишь силой молний, пойманных гигантскими заводами и выпущенными по железным нитям в самое сердце Господа, так ведь безумец этот ещё и говорил, что постиг смысл эссенции святого духа в воде.
Очень и очень маленькие, практически незаметные для глаза чугунные червячки, якобы бессчётно плавающие в святой воде, и составляли всю сущность её святости. Чарбалдак проповедовал, что эти малые букашки из металла, повелеваемые господним разумом, вершат великие дела - если у человека заболело что-то внутри, то они плывут к его больному сердцу или желудку, чтобы произвести ремонт подобно тому, как кузнец обновляет подковы для кобылы или столяр чинит деревянные колеса от телеги. Если человеку стало грустно, то именно они и собирают в его мозговых тканях специальные соединения, делающие человека веселым, а ещё через этих козявок Бог слышит нашими ушами и видит весь мир нашими глазами.
Санктуары живут только посредством их чугунных червячков, работая в Санктуарии денно и нощно, не испытывая никаких потребностей и вообще никаких эмоций, поскольку все они давно уже мертвы, а оттого всегда и везде ведут себя очень и очень похожим образом, вне зависимости от того, какими они были людьми до своего чудесного воскрешения. Святость подобного рода сама дает им жизнь, заменяет разум и личность, питает тело, ибо душа их и есть тот самый святой дух, сделанный якобы из этих металлических козявочек.
Человек говорил долго, красиво и уверенно, и потому сумел-таки увлечь своими речами несколько человек из простого народа. Их совместное безумие достигло предела, когда они решили найти каждый из многочисленных источников божественного разума и уничтожить их. Когда эти люди, договорившись, скучковались, готовые к началу активных действий, то тела их внезапно словно бы взорвались сами собой, оставив на асфальте только брызги крови и какое-то месиво из мяса и костей. Несколько часов спустя на этом месте выросла клумба с роскошными благородными рододендронами в память о предначертавших своё окончание жизни таким нелепым и бесчестным способом, и никто более не вспоминал впоследствии об этом свершившемся досадном инциденте.
А кто дотоле сомневался в чистоте и справедливости кары небесной, то впоследствии проникся благоговейным трепетом почитания имени Его, ибо всё на том же самом месте ежедневно сменялся тончайший рисунок фиалок, ирисов и ландышей, выполненный в самой прекрасной и благородно-возвышенной манере, ещё раз убеждая тех немногих сомневающихся, кто ещё остался, в величии, красоте и бесконечности божественного могущества, по воле которого свершилось чудо обращения плоти, крови и костей человеческих в целую чудесную клумбу неотразимо и восхитительно ароматных и живых цветов весны.
Ещё всемогущий Бог любит выполнять желания людей, просто обожает. Стоит лишь ему помолиться разок о том, чтобы, например, местная дворовая бурёнка давала побольше молока и телят любого подходящего облика, хоть с тремя головами и четырьмя глазами на каждой голове для отличия от соседских телят, так и впрямь все перечисленные качества и оказываются у новорожденных телят в скорейшем будущем. И вот уж телёнок смотрит на тебя четырьмя светлыми своими глазами на каждой из голов да и открывает по три рта, параллельно пережевывая мягонькое сенце, естественно, с утроенной скоростью. И покуда действительно так обстоят дела, народ даже придумал устраивать соревнования и молиться не абы как, а креативно, выдумывая для Бога задания позаковыристее и поинтереснее, а затем сравнивать получающиеся результаты - и никого Всевышний не обходит стороной, всем помогает, идеально выполняя даже самые сложные поручения человеческие, настолько он выше и совершеннее, ведь и вправду говорят, что на всё воля Господня в мире этом.
Цутла вспомнил тут ещё об одной давнишней традиции: раз в год нужно было обращаться к таинственного свойства волшебнику Санктуар Клаусу и заказывать ему любые подарки для себя. Говорят, в века времён стародавних, когда Бог был ещё мал и не имел такого могущества, как сейчас, доброго Санктуара - или как его там звали - просили только дети. Но не сейчас. Каждый правоверный считает своим священным долгом раз в год просить себе подарок. В 8 лет от роду Цутла попросил себе небольшой кирпичный особняк на берегу озера в предместьях родного города. И на следующий же день действительно пришел волшебный Санктуар по имени Клаус, взял тогда ещё совсем маленького и не бывшего в те времена водовозом Зусела под руку и отвел к особняку, в котором все было обустроено и исполнено именно так, как Цутла себе и представлял в своих детских мечтаниях. Радости его тогда не было предела, и в этот самый момент он окончательно и бесповоротно уверовал, упал на колени, вознёс руки к небу и заплакал от счастья, торжественно, возвышенно и пафосно провозгласив своим в то время ещё писклявым детским голоском, посвистывающим от выпавшего молочного зуба: “Верую, Господи благословенный, в тя, верую!”
Пока Цутла придавался всем этим размышлениям, на небе уже стали загораться первые звезды. Среди прочих, водовоз заметил две пары движущихся точек звезд. “Очи Господни, всевидящие и всеведущие”, - заключил Цутла. Но он знал, и на душе от этого знания было тепло, что где бы он ни находился, Бог его всегда следует за ним и всегда способен оказать посильную помощь, ведь глаз и ушей Господа тысячи, если не миллионы, и они повсюду, в каждом из людей, всегда и повсюду каждый обладает равным правом окружить себя этой заботой и благостью, сооруженной Богом для любого представителя человеческого.
Людям можно больше не задумываться и не печалиться о собственных поступках, желаниях и делах - за них уже всё давно решено и свершено, а потому столь легко и радостно знать, что пред миром не ты один отвечаешь за деяния твои, а есть ещё тот, кто бы готов был поправить тебя в случае ошибки, а после понять и простить, переняв всю твою ответственность на себя, дабы оставаться вечными детьми в колыбели человеческой цивилизации - капризными и обидчивыми, наивными, вечно страдающими от желания самоутвердиться, доверяющими самой жизни с твёрдой уверенностью, что само существование развёрстывается во времени по принципам организации человеческого общества и думающими, что обрели способность говорить, что есть добро, а что есть зло, наделив их каким-то собственным, лишь людям известным смыслом, но, в целом, оставаясь славными ребятами, блуждающими бесцельно лишь оттого, что сами не ведают факта собственного блуждания в потёмках.
Мир не ждет более обещаний Зусела, живущего теперь живет в мире не по воли своей, но где же сокрыта радость, в чём искать теперь человеческие устремления и утешения, если все эмоции полностью упорядочены, выхолощенно идеализированы и тотально контролируемы даже в самых мизерных мелочах? А вдруг тот безумец Чарбалдак был прав? Ну даже если не прав, то что это меняет? Кто откажется от всех благ, охраны, развлечений и поддержки со стороны санктуаров, исполнения желаний и сытных лет жизни со всеми её занимательных увеселениями и приключениями этой столь безудержно легкой, беззаботной, такой долгой и счастливой жизни? И все эти отказы ради чего? Ради свободы работать не покладая рук, нести ответственность и терпеть за неё щелбаны с шишками самому - или же есть в этой свободе что-то ещё, абсолютно незримое со дна божественной всепроникающей опеки и помощи, то, о чём человечество даже подумать не способно, пока его взгляд зашорен пеленой установок, внушаемых практически с рождения и поддерживаемых каждым носителем этого общественного мнения, утверждая ещё пущую стабильность и затхлость, косность и закостенелость взглядов?
Вдруг любая мораль есть просто выдумка и ложь и всегда ли зло и добро разделимы, да и существуют ли они вовсе где-то, кроме душ человеческих? Вдруг ничто, кроме людей, не подобно людям? Вдруг все принципы, дела и решения даже всего человечества в целом на самом деле ничего не значат и ничего в действительности не решают, а всё, чем гордится каждый из людей - лишь пшик, газ из воздушного шарика, переливание из пустого в порожнее на протяжении всего срока существования человечества, не достигшего ничего, кроме умения стенать, жаловаться и нарциссически восторгаться собой и собственными достижениями, не известными и не способными считаться достижениями нигде, кроме человеческой цивилизации, маленькой, запутавшейся, городящей одни заблуждения и глупости, созданные на основе других заблуждений и глупостей, ничтожно пустое и слепое в космических масштабах?
И как, по каким признакам отличить людям рай от ада, если суть их в радости или страдании, а чистая сила святого духа Господня, как, впрочем, и всегда, найдёт способ заставить рассудок человека испытать радость в любом случае точно так же, как она избавляет от боли и страданий и даже воскрешает преставившихся? Человек уже достиг совершенства мира, взросшего из собственных представлений о совершенстве, поэтому если кто и работает среди ныне живущих на Земле, то это только ради собственного интереса. А смысл существования подобной цивилизации? А смысл теперь отыскивал каждый для себя, если ему не лень было заниматься какими-то там поисками высших смыслов: кто видел себя целиком и полностью погружённым в служение Великому, кто просто предавался удовольствиям и старался всеми возможными правдами и неправдами прожить жизнь настолько ярко, насколько это вообще было возможным, а кто и просто жил себе жил, сам не зная зачем, чтобы после смерти уйти монахом на вечное услужение скрытному термитнику Санктуария. - именно такие еретические и богомерзкие мысли посещали водовоза в г раздумьях, снисходя откуда-то абсолютно неожиданным для него самого образом.
Цутла Зусел всегда старался быть ближе к Единому, а именно поэтому заделался разносчиком святой воды, хотя работа это издревле была прерогативой преимущественно санктуаров. Но Цутла был счастлив оттого, что приносит всем неимоверную пользу своей работой.. Так и сейчас, шагая по тропинке, он чувствовал себя исключительно радостным и одухотворенным, будучи уверенным, что выполняет самое благое дело из тех, что вообще только можно было вершить на нашей планете, а оттого становился лишь самоувереннее, веселее и возвышеннее. Почти никого уже на самом деле не волновало происхождение бога - крайне редко кто задумывался о таких эфемерных вещах, но стоило лишь начинать пытаться докопаться до истины - и тут становилось страшно, страшно до ужаса, до дрожи волнения в поджилках, до клёкота в молоте сердца и сине-серебристых мушек в глазах, так что уже и переставало хотеться думать о таких вещах. Что это - страх перед неизвестным, свойственный людям от природы или срабатывание божественной самозащиты, не желающей, чтобы человеку было суждено докопаться до сути естества и происхождения Господа? Цутла задавался этим вопросом, но отыскать ответ, как всегда, не умел...
Добавлено (15.09.2015, 15:25)
---------------------------------------------
http://www.proza.ru/2015/09/15/875
